- Вы, наверное, военный в отставке, - с придыханием говорит мне офисная дама бальзаковского возраста.
- Ну, да, - отвечаю, - было дело, служил...
- Полковник, наверное? - не унимается дама.
- Приблизительно, - говорю я, неопределенно покручивая кистью руки.
- Я так сразу и подумала, - радостно сообщает она, - у меня глаз острый.
- Верно, - великодушно подтверждаю я, боясь разочаровать добрую женщину.
Не соврал ни капли. Действительно, в армии я служил. Целых два года. Воинское звание - старший сержант. Не совсем, конечно, полковник, но и не ефрейтор же...
Ефрейтор в Советской армии был персонажем для шуток и анекдотов. Не знаю, почему так. За хорошую службу и примерное поведение солдату могли присвоить это звание. Одна лычка (перпендикулярная полоска) на погоны. Был просто рядовой, а теперь ефрейтор. Никаких привилегий это не давало, но служило поводом для подшучивания и подначиваний. Была даже такая поговорка, что лучше иметь дочь легкого поведения, чем сына ефрейтора. Правда, когда в начале 70-х годов в Советской армии ввели звание прапорщика, сын, который хуже дочери древнейшей профессии, перестал быть ефрейтором и стал прапорщиком.
Старшиной нашей роты был прапорщик Александров. Строгий, мощный, огромного роста дед, фронтовик и орденоносец, дошедший до Берлина. Его не только солдаты побаивались, но и офицеры тоже. Однажды он при мне спустил с лестницы заместителя командира части по политработе. Тот попытался сделать какое-то замечание деду и и был с позором изгнан из казармы. Когда наш старшина сердился, он начинал заикаться, часто повторяя "бу-бу-бу..." - последствия контузии. За это за его спиной мы называли его "Бубусан". Но чаще мы употребляли второе прозвище - "Батюшка". Он был безупречно справедлив и относился к солдатам, как к своим детям. Так и обращался к каждому из нас, "сынок".
Старшина роты - это была должность Батюшки. А звание - прапорщик. Он это звание ненавидел. Он войну закончил в звании гвардии старшины и 25 лет после этого был старшиной. А потом, вдруг, бац, и стал каким-то непонятным прапорщиком. Не дай Бог, было обратиться к нему "Товарищ прапорщик". Тут сразу и "бу-бу-бу", и по твоим матушке с батюшкой пройдется, и так свои басы усилит, что весь задрожишь как осенний листок. Нет, обращаться к нему надо было правильно: Товарищ старшина!
А настоящим полковником был мой приятель Миша Павлоджан. Чернобровый красавец с сединой в висках. Гитарист, аккордеонист, тамада и душа компании. Полковничью папаху получил в 40 лет. Девки на него вешались гроздьями. И он ничьих ожиданий не обманывал. Жена его - красавица Марина - конечно обо всем знала. И как настоящая армянская жена вела себя достойно, сцен не устраивала. Но когда дети выросли и зажили своей жизнью, подала на развод. Миша к тому времени уже давно вышел в отставку, поседел, потускнел и очень болезненно переживал уход жены.