В нашей лесостепи есть затерянное болото, которое я обнаружил совершенно случайно. Однажды, когда я отправился на окрестные озёра в поисках места обитания для уток, чтобы полюбоваться закатом, я обнаружил множество уток, летающих над лесом, в котором никогда не было воды.
Хотя была уже почти середина сентября, и утки полностью разлетелись, они всё ещё держались там большими стаями. У нас было много времени, поэтому мы решили пойти туда и посмотреть, что там происходит. Утки плавали большими стаями, словно притянутые магнитом.
Мы добрались до места назначения и посмотрели вверх – неприметная, но огромная ива, около километра в диаметре. Ива – это болотистая местность, густо заросшая лесом, и у многих ив есть свои названия. Опушка ивы – берёзово-осиновый лес, а с другой стороны – смешанный лес из болотистой берёзы, осины и каких-то непроходимых мелких ив, которые встречаются в некоторых частях лесостепи. Провалиться сквозь неё, не говоря уже о том, чтобы пересечь, невозможно: просто упадёшь на ветки, повиснешь, как пружинящий гамак, обессилев, и захочешь встать и умереть, потому что сил прорвать эту стену просто нет. Это и есть огромная ива.
Мы постояли, потопали ногами и решили провести разведку – не зря же мы сюда пришли. Надели рабочую одежду, завязали патронташи, выстроились по четыре человека в ряд и начали выходить. Действовали инстинктивно, ориентируясь по густоте кустарника, а я был главным разведчиком, шедшим впереди. Пройдя немного, я вскоре понял, куда идти. Ивы становились всё гуще и тоньше, начал появляться камыш, а затем появились непроходимые холмы выше колена.
В просвете, откуда доносилось журчание воды, мы увидели небольшую лужицу, скрытую в камышах, размером не более 30 на 100 метров, с пригорками и тростниковыми стенками по краю, а воды было чуть выше колена.
Как только мы выскочили из палатки на чистое небо, десятки уток захлопали крыльями, стая уток взлетела, и началась стрельба. Мы подстрелили несколько и снова подобрали их. Мы благоразумно рассудили, что утки с поля прилетят сюда после заката, поэтому уселись на холмике и стали ждать. Солнце уже село, и сгущались сумерки. Мы сидели там, переживая, что утки никогда не вернутся.
Внезапно, как раз перед наступлением темноты, утки начали вылетать с поля. Большими стаями. Они кружили между нами, слева и справа, и наконец приземлились на холмик. Началась замечательная стрельба из четырёх стволов, и главное было не попасть друг в друга, потому что утки кружили прямо над холмиком, на той же высоте, на которой они растут. После нескольких напряжённых переговоров мы договорились стрелять по уткам только над прудом, то есть когда они подлетали сзади и поворачивали на посадку. Результаты стали всё более захватывающими и интересными. Иногда мы выпускали стаю уток несколько раз, так что они в конце концов приземлялись прямо над прудом, и тогда стреляли сразу, иногда попадая по нескольким. Но такая охота длилась не больше 10-15 минут, а затем наступала ночь.
А теперь самое интересное. Нужно было выбираться, но как и где? Мы включили фонарики (настоящие, те, которыми пользовались шахтёры, если кто помнит). Впереди была только стена камышей. Я выстроил всех в ряд, запретив им включать фонарики, а затем, ведомый звёздами и внутренним компасом, поднял голову и начал пробираться сквозь камыши. Остальные последовали за мной, тяжело дыша, время от времени прося об отдыхе, проклиная охоту, уток и себя. Так мы поднимались минут сорок, наконец остановившись на сухой поляне меньше чем в ста метрах от машины. Я немного отклонился от направления, но никто не сомневался в моей способности ориентироваться в темноте.
Итак, мы стали приезжать сюда поохотиться несколько раз в неделю. Конечно, наша меткая стрельба вскоре обеспечила нам место среди местных охотников, которым было жаль окрестные озёра. Иногда мы подъезжали к опушке ивовой рощи и видели, как участники бега по лесу, пытаясь понять, откуда доносятся выстрелы. Мы притворялись нищими, говоря, что тоже слышим их, но на самом деле мы были в поле только для того, чтобы наблюдать за утками, затем тихонько прятали машину в лесу и шли по козьим тропам к заводям. Всё бы ничего, но сорокаминутная поездка туда и обратно отбила у нас всякое желание охотиться.
В то время Google Maps, как и Интернета, ещё не было, поэтому я решил поискать альтернативные маршруты. После нескольких попыток я нашёл более короткий путь на другой стороне, который занял всего десять минут через непроходимые кусты, и вот они, заветные курганы. Была только одна проблема: вход находился между двумя густыми островками ивняка, между которыми тянулась узкая полоска кустарника. Если идти по этой стрелке было удобно, то ночью сойти с этой тропы было практически невозможно, потому что даже если потянуть за верёвку, тропинка вела только в одну сторону. Мы часто сбивались на 5-10 метров и попадали в непроходимые кусты. Мы назвали это болото Сусанино из-за характерных особенностей этого кустарника. Оно полностью оправдывало своё название…
Однажды в конце сентября мы с братом поехали в Сусанино понаблюдать за упитанной уткой.
Обратите внимание: Что есть правильная охота.
Спрятав машину в лесу и начав надевать рабочую одежду, мы услышали до боли знакомое, тихое и осторожное кудахтанье. Невольно мы напряглись, подняли головы, словно два сокола, и увидели, как над ивами летят два серых гуся. Они углубились в поля и, почти на краю видимости, опустились на стерню посреди большого скошенного пшеничного поля. На километр вокруг не было ни куста, всё было ровно, как стол. Мы постояли там немного, думая, что, как бы нам ни хотелось, украсть их не получится, и это будет лишь пустой тратой времени, поэтому решили отправиться на сусанинские болота. Добрались без проблем, сели рядышком на наш любимый пригорок и стали ждать...
Осенний рассвет так прекрасен. Ты сидишь тихо, всё небо у тебя на ладони, перед тобой сияет огромный рассвет, отражаясь в тихой, но прохладной болотной воде. Камыши, ивы и холмики окрасились в красный цвет осеннего пожара, в осеннюю жёлто-красный цвет. Воздух прозрачен и чист, всё вокруг застыло, иногда даже слышно, как кровь стучит в ушах. В этот миг забвения и тишины невозможно не погрузиться, какие-то мысли и воспоминания медленно всплывают и кружатся, невидимая грусть и меланхолия, смешанные с восторгом и тихой радостью, словно падает тусклое облако. Всё вокруг постепенно окутывается сумерками, краски начинают блекнуть, и сияют звёзды. Мне даже не хочется двигаться, не хочется нарушать покой этой вселенной....
Внезапно слева от меня раздался громкий шум. Я вздрогнул и увидел, как между нами пролетел гусь и упал в кочку, словно комок серой грязи, а второй гусь передо мной в мгновение ока исчез на фоне камышей и тёмного неба. Всё произошло так быстро, что я даже не успел выстрелить. Брат заметил молчаливых гусей позади себя и одним выстрелом сбил одного. Я был так счастлив и взволнован, что не мог выразить словами! Я подстрелил ещё несколько уток и подстрелил жирную дикую утку, что стало небольшим утешением. Рассвет угасал, и наступала осенняя ночь.
Мы встретились, поздравили друг друга с победой, пожали руки, ещё раз обсудили произошедшее, бросили трофеи в мой рюкзак и приготовились к возвращению. В это время небо было усеяно звёздами, взошла яркая луна, и всё вокруг было окутано мягким голубым монохромным светом.
Вот тут-то и начинается самое интересное. Не знаю, то ли из-за слишком яркой луны, то ли из-за чего-то ещё, но в ту ночь мой компас не работал. Сначала мы шли по заданному маршруту, но меня как-то потянуло влево, потом ещё немного, пока мы не уперлись в непроходимые заросли, которые тянулись, словно щетина, почти на полкилометра. Пути назад не было, да и где он?
Каждый шаг давался с трудом, и нам приходилось пробираться вперёд с боем. Сначала нам приходилось опираться на переплетенные ветви, делать шаг, потом двигаться, потом снова вставать, и так снова и снова. Мы пять раз обругали друг друга, потом без сил упали, чтобы отдышаться, и снова вставали, и так снова и снова, в кромешной тьме ночи. Фонарик был совершенно бесполезен, потому что луч просто застревал в непроницаемой стене ветвей, вот и всё.
Так мы шли, туда-сюда, около полутора часов молча, я впереди, а брат позади. Тяжесть гусей и уток в моём рюкзаке превратила их в шлакоблоки. Непроходимые ивы переплетались с густыми болотными берёзовыми лесами, и их длинные ветви хватали всё, что попадалось им на пути, словно хлысты. Ветер и дождь, ивы, снова ветер и дождь – в ярком и волшебном лунном свете они образовали бесконечную стену.
В какой-то момент я вдруг почувствовал, что ночью над нами издевается какой-то злой дух, что все болотные кикиморы, лешие и местные черти водят нас по кругу, чтобы убить, и что этому выдавливанию глаз не будет конца. И в то же время, как только мы остановились, мы не слышали ни звука, кроме собственного учащённого дыхания. Полная тишина наводила тоску. В конце концов, отчаявшись найти дорогу, я решил выбрать направление по луне и идти дальше, думая, что всё это когда-нибудь кончится, и мы не доберёмся сюда до рассвета!
Примерно через полтора часа мы внезапно упали на сено, словно нас выпустили из волшебного леса, и рухнули от изнеможения. Мы пролежали так минут десять, прежде чем проснулись. Нас мучила жажда. Наши руки, лица и шеи были покрыты ссадинами и порезами, горели, кожа сходила. К счастью, у нас хотя бы были глаза, хотя они и были забиты всякой пылью. Мы молча поднялись и потащились тяжёлыми ногами вдаль, более чем за полкилометра.
Мы выпили всю воду и молча поехали домой. Даже старушки ошибаются, как говорится. Мы изрядно изодрав комбинезон. В общем, Сусанино снова оправдал своё имя. До сих пор мы с братом иногда вспоминаем ту охоту и гуся, которого я нес в рюкзаке вместе с уткой, и я не могу сдержать улыбку.
Больше интересных статей здесь: Туризм.
Источник статьи: Гусь и утка в рюкзаке уже превратились в шлакоблок. Охота в Сусанино.
