Леонид Бабанин
Художественный роман о лётчиках "Вертолётная рапсодия" - единственный роман в России написанный профессиональным лётчиком.
НА БЕРЕГУ СЕВЕРНОЙ СОСЬВЫ
Север. Словно забытый временем таежный поселок. Под обрывом, против течения, вверх по Северной Сосьве движется долбленая из осины лодка, называемая аборигенами обласок. Сёмка, с нетерпением глядя вперед, на родной поселок, отмеряет веслом метры, постепенно переходящие в километры. На душе у него легко и хорошо. Как же иначе? Поохотился удачно: добыл не каких-то там уток, а кривоносых кроншпелей. «Вот отец-то похвалит!» - улыбается во весь рот Сёмка и, с силой продолжая грести, продвигается все ближе к дому. Да… Течение сильное, ещё часа три, как минимум, шлепать.
Плюхая по воде гребными колесами, прошел мимо большой теплоход «Юрий Гагарин». Сёмка вспомнил, как в прошлом году на таком же теплоходе приезжал из Тобольска кукольный театр. После спектакля он прибежал на берег и, затаив дыхание, смотрел, как артисты грузятся на теплоход. Они казались ему таинственными пришельцами из иного мира, небожителями... Казалось, их души излучают столько тепла и света, что рядом с ними исчезает все зло… «Вот, - думал Сёмка, - вырасту, приду из армии и стану учиться на артиста».
Неожиданно он заметил в волнах какие-то пляшущие предметы. Сёмка подгреб поближе – это оказался расколотый на несколько частей арбуз. «Ух, ты!» - восхитился паренек. До этого он видел арбуз только в «Букваре», а так, наяву, впервые. Сёмка бережно сложил куски арбуза в обласок и радостно погреб к берегу. Причалив, взял нож и отрезал кусочек. «Как пахнет-то! Вот вкуснятина! ещё немножко съем, а остальное сестрёнкам отвезу,» - решил Сёмка. Съев свою долю и оставив лишь тонкую, как бумага, корку, мальчишка довольно зажмурился от теплого сентябрьского солнца и решил вздремнуть.
Обласок на Севере - это импровизированный дом. Сёмка вытащил лодку на берег, на дне ее устроил лежанку, лег, сверху укрылся шубой. Усталость тут же сморила его.
Долго он спал или нет, но вдруг почувствовал, словно какой-то великан легко поднял его вместе с обласком и куда-то понес, раскачивая из стороны в сторону. От ужаса Сёмка тут же проснулся. «Не буду открывать глаза», - решил он. Действительно, чувствовалось, будто его несут по небу вместе с обласком, напрямую, через лес. Было даже слышно, как макушки деревьев царапают по днищу обласка, и все ближе и ближе раздавался чей-то рев. Медлить было нельзя. Сёмка решительно открыл глаза и... замер, увидев всего в нескольких сантиметрах от своего носа свернувшуюся колечками змею. Своими черными глазками-бусинками она внимательно смотрела на человека. По спине у Сёмки пробежали мурашки, он замер. Решение пришло само собой: Сёмка резко сбросил шубу вместе со змеей за борт и вскочил на ноги.
Что же произошло?
А произошло вот что. Когда Сёмка уснул, от проплывавшего мимо теплохода по берегу прокатилась широкая волна, которая и снесла обласок в речку. Так и плыл он, спящий, вниз по течению, покачиваясь на волнах в «объятьях великана», а подводные затопленные кусты царапали дно его обласка. Водопад, обрушиваясь с высокого крутого яра, создавал «страшный» рев…
Обласок унесло примерно с километр назад. «Эх, - с обидой подумал Сёмка, - это ж ещё час грести. - Ну да ладно, домой!»
Шурша в сухой траве, гадюка уползла к себе в нору. «Сволочь, - глядя ей вслед, огрызнулся Сёмка, - нашла же, где пригреться. А если б цапнула?» Дрожь и страх начали отступать. Сёмка посмотрел в сторону своего поселка, как на барьер, который нужно взять, приложив немало усилий. «Ничего, - сказал он сам себе, - километра через четыре сделаю небольшой привал, у костерка утку на палочке поджарю и дальше погребу, а там ещё километра три, и дома».
Развернув нос долбленки снова против течения, Сёмка погреб вперед. Пережитое осталось позади, и отличное настроение вернулось. Прекрасный солнечный день, на воде гладь, воздух наполнен криком птиц! Река, как живая, то бурлит у берегов, то ходит кругами, величественно неся свои воды в океан.
Вдалеке закричали лебеди, и через пару минут два красавца вылетели на реку. Грациозно махая крыльями, перелетели на другую сторону Северной Сосьвы. Сели под берегом.
Сёмка восторженно любовался полётом, планированием и посадкой лебедей. «Интересно, а какая земля сверху?» - подумал он, с завистью провожая взглядом птиц.
Лебеди выплыли к берегу и, вытягивая свои изящные шеи, оглядывали близлежащую акваторию.
Наверное, никогда человеку не привыкнуть к дикой природе. Она всегда будет восхищать его своей независимой красотой и величием.
Вот бобер спрыгнул с торчащей из воды коряжки, подплыл к берегу и стал торопливо подниматься вверх. «Ведь есть же где-то у него дом», - подумал Сёмка. Для парнишки все вокруг было ново, таинственно и интересно. Почти у поверхности реки плавала разная мелкая рыбешка. А вот куличок, поджав ножку и опустив клюв, дремлет у кромки воды. Осторожно, чтобы не потревожить его сон, не шлепая веслом о воду, Сёмка стал тихонечко объезжать его стороной, но когда обласок поравнялся с куликом, тот сразу встрепенулся и быстрыми шажками отбежал, от греха подальше. Убедившись, что ему ничего не грозит, опять поднял ножку и быстро заснул.
Впереди, метров на триста, на таловом кусте сидел, ощетинившись перьями, орлан-белохвост. Видно, надоело ему это занятие, и, оттолкнувшись мощными лапами от ветки талины, он стал кружить вдоль кромки воды. Вдруг, обернувшись вокруг себя в воздухе, орлан выставил свои когтистые длинные лапы и плюхнулся в воду, оставив на поверхности двухметровые крылья. Затем, сделав взмах, он вырвал свое тело из воды, взмахнул ещё раз и еще, и, наконец, поднявшись в небо, полётел к противоположному берегу. В лапах крылатого великана была крепко зажата крупная щука. «Ишь ты! - восторженно глядел на него Сёмка, - килограмма на три». Орлан плавно перелетел на тот берег и сел на открытую песчаную косу. «Молодец!» - продолжал восхищаться им Сёмка.
На душе у него от удачи орлана стало ещё веселее: «Ты сегодня рыбак, а я охотник, ты добыл рыбу, а я дичь».
Завидев куст, у которого собирался отдохнуть, Сёмка повернул обласок к берегу. «Ну что ж, пора и мне подкрепиться», - весело подумал он. Поддернув обласок ближе к берегу, парнишка взял рюкзак с провизией, зачерпнул чайником воды из реки, достал за лапы подстреленного на охоте кроншпеля и пошел вверх по яру в кусты. Поднявшись, положил свою ношу на землю. Затем обернулся назад и, увидев сидевшего на том же месте орлана, озорно крикнул ему:
- А у меня-то блюдо повкуснее будет!
Сев на корточки, мальчик стал ощипывать птицу. Орлан на том берегу тоже разделывал добычу. Возле него суетились наглые вороны.
Минуты через три кроншпель был ощипан.
Обратите внимание: Ехали по тундре и у заброшенного зимовья на берегу нашли странный агрегат. Долго ломали голову, но предназначения не….
Для Сёмки это было самое вкусное лакомство в лесу. А готовить это блюдо научил его отец, ласково называя «утка на палочке».Рецепт был прост: тушка утки делилась на пять частей и нанизывалась на одну таловую палочку, а печень, пупок, шея и голова - на другую. Дальше все это пеклось на костре. Первой пропекалась печенка, затем пупок, потом шея и голова. И когда с основной тушки кипящий жир начинал струиться в костер, еда была готова.
- Ну, сын, - спрашивал, бывало, маленького Сёмку отец, - что варить будем?
Не задумываясь, тот отвечал:
- Пап, давай утку на палочке поджарим.
И отец приступал к магической процедуре.
Аппетитно поедая поджаренное на палочке мясо кроншпеля, Сёмка с восхищением поглядывал на реку. На костре потихоньку закипал чайник. Сёмка сломал несколько веточек черной смородины и бросил их в воду, затем слегка присыпал заваркой, и когда вода забулькала, снял чайник с огня.
От кроншпеля осталось лишь несколько косточек, напоминающих о съеденном деликатесе. Сёмка налил чай в железную кружку и, вдыхая аромат смородины, стал шумно прихлебывать горячий напиток в прикуску с прихваченным из дома пряником. Усталость заметно отступила. Чувствовалось, что последние три километра дадутся ему гораздо легче.
Вдруг со стороны поселка послышался шум вертолёта. «Ми-1», - определил по звуку Сёмка. Гул становился все ближе и ближе. Наконец, пройдя над Сёмкиной головой, вертолёт стал заходить на посадку. «Тренируется», - определил Сёмка. И действительно, вертолёт, взметнув на лужайке рой сухого сена и веток, сел и через минуту взлетел вновь.
«Вот это да!» - завороженно наблюдал за вертолётом Сёмка. Снова взлетев, вертолёт направился в сторону поселка и, ещё немного потарахтев, выключил двигатель.
Опять стало тихо. Костер потух. Сема сложил пожитки в рюкзак и легко сбежал с яра к обласку. Орлана на том берегу уже не было. Оглядев горизонт, Сема увидел хищника сидящим на облюбованном кусте. Закончив с трапезой, орлан, видно, решил покемарить.
- Эх, а мне ещё несколько километров грести надо, - сказал птице Сёмка.
Спустив обласок в воду, он со свежими силами поплыл в сторону дома.
Все было хорошо по-прежнему, но после встречи с вертолётом стало немного грустно. «Эх, что хочешь бы сделал, лишь бы стать лётчиком!» Так, в мечтах о небе Сёмка доплыл до своего заливчика под названием Голчинка, на берегу которого стоял его дом.
- Ну? - с напускной суровостью спросил отец, - добыл чего или так патроны изжег?
- Нет, пап, семь кроншпелей добыл.
- Ух, ты… Молодец! - это была наивысшая похвала.
Так проходило Сёмкино детство.
В глухой таежный северный поселок, куда многие люди приехали не по своей воле, стремительно пришла цивилизация. Фонтан газа, разбудивший это селение, заставил заговорить о себе весь Советский Союз. Вокруг поселка стали строиться воинские части, экспедиции, аэропорт. Со всей страны съезжались сюда покорители Севера, на которых местные жители смотрели не иначе как на инопланетян. Те действительно были иными: не так одевались, не то ели и держались как-то особняком. Не отказывались только от осетринки, муксуна да сосьвинской селедочки. Этими северными деликатесами их частенько одаривали местные.
Для Сёмки и его друзей жизнь закипела, и каждый день был богат новыми событиями.
- Солдаты нашли утопленника на Голчинке! Погнали смотреть! - забежал за Сёмкой запыхавшийся закадычный друг Толька.
Сёмка тут же выскочил из дому и по лесной тропинке рванул за ним. Выбежав на Голчинку, мальчишки увидели несколько человек рядом с лежащим на берегу солдатом с заострившимся лицом. Сёмка вспомнил, что на днях видел его. И ещё раз с опаской присмотревшись, узнал: да, это был он! Только теперь его лицо стало синим. Любопытство покинуло друзей, и, хмуро посмотрев друг на друга, они развернулись и пошли обратно.
- Я домой, - тихо сказал Сёмка.
Толька спорить не стал и, кивнув согласно головой, пошел вперед.
От увиденного Сёмке с каждым шагом становилось все страшнее. Ребята молча шагали друг за другом. Оба хотели побыстрее оказаться дома. Наконец показались жерди родного огорода, и Сёмка быстро шмыгнул между ними.
Мать с тетей Ниной сидели на кухне и пили чай. Отца не было.
- Ну, охотник ты наш, где был-то?
- На Голчинку ходили, - буркнул Сёмка.
Он прошел в свою комнату и лег на диван. Почему-то подташнивало, и перед глазами все стоял утонувший солдат, прикрытый накидкой. «Почему не закрыли лицо?» - возмущался про себя Сёмка.
Мать между тем продолжала беседовать с новой подругой:
- Вот, Нина, Сема-то у меня уже мужчиной стал, отец его вчера на охоту отправил. На обласке с ночевкой съездил, шесть больших уток привез. Уже добытчик.
Нина с мужем приехали сюда с далекой Украины, из города Самбор. И естественно, не за романтикой, а, как и многие «покорители Севера», в погоне за длинным рублем. Наверное, поэтому их взгляд на все происходящее был несколько иным, чем у местных жителей:
-Не знаю, Люд, - отвечала ей Нина, - це я попробовала ураз диких уток, не понравились. Щиплешь, щиплешь их, все одно синие пеники остаются. Мясо черное у них и запах не такой. От куры - це мы любим. Ни-и... От лет пять ещё поробим, и домой тикати. Собе хату на Украине построили вже. Вот ещё у Харькиви дочи хату купить, да сынку во Львиве надо. И усе - тикати. Знаешь, Нина, как мы тут на Севере робим? - рассказывала она Семиной маме про себя, словно забыв, что подруга живет и работает с ней в одном поселке. - Скильки Нин у тебя выходит?
- Шестьсот получаем с мужем. А твой Вася сколько? - равнодушно спросила мама.
Вася у Нины работал механиком в экспедиции. Потому Нина, поправив локоны и гордо выпрямив спину, ответила:
- Ой, Васечка поболе, иногда за тысячу будет.
- Да... - смущенно произнесла мама. - А нам тут таких денег не платят.
- А скильки же ты зарабатываешь нотариусом?
- Сто двадцать.
- А чего живешь здесь? - искренне удивилась подруга. - На «большой земле» так же платят.
- Да не думала я над этим. Родилась на Севере и живу тут. И мужу нравится. К чему счастье по свету искать, когда здесь хорошо.
- Ой, Людочка, - зашептала Нина, - та це ж разве жизнь? Летом от комаров и мошек житья нет, а зимой морозы под пятьдесят. Ни театров тут, ни пляжей. Медведи, вон, в село заходят. Да нам памятник ставить надо за то, что мы тут робим.
- Пусть как есть, так и будет, - ответила мама.
- Ой, не права ты, не права, ни жизни тут хорошей не видите, ни денег, - продолжала гнуть свою линию хохлушка Нина.
- Если вам тут так плохо, что же вы тут, а не у себя? - наконец огрызнулась Сёмкина мама. Правда, как-то неуверенно.
Нина замолчала, а потом, как бы спохватившись, запричитала:
- Ой, засиделась я тут у тебя, подружка. Васенька скоро придет, кормить его надо, а дома даже крупы нет. Побежала я.
Быстро надев туфли, Нина хлопнула дверью.
Мама забрякала посудой. Но не прошло и пяти минут, как, постучав, в дверь снова протиснулась Нина.
- Ты говоришь, что хлопец уточек привез с охоты?
Сёмкина мама кивнула головой:
- Да. Добыл.
- Ой, Людочка, а не дашь нам с Васенькой одну? Мы так их с Васей любим, так любим.
Мама молча достала из кладовки одного кроншпеля и отдала подруге.
- Хороший хлопчик он у тебя, хороший, и уточка гарна, - радостно тараторила Нина.
Сёмка про себя тихо засмеялся. Страх у него поcтепенно прошел, и мальчик уснул.
(продолжение следует)
Больше интересных статей здесь: Туризм.
Источник статьи: Вертолётная рапсодия. На берегу северной сосьвы..