рисунок автора - Вы не боитесь крыс?! -
темнота!
Мультфильм "Чебурашка"
Не буду рассказывать, как мы вызволяли Неваду, используя все скромные навыки оперативной службы и все личные связи, заработанные недолгой, но трудной жизнью. Почти к концу спасательной операции мы узнали, что объявлены в международный розыск, обе; по международному телефону в случайном почтовом отделении связались с Ларсом, и получили кучу сведений, предостережений и инструкций: к кому обратиться за поддельными документами, где можно пожить недолгое время, и кое-какие деньги; мы рассказали свое, предупредили насчет Организации – ясно уже стало, что если маркиз и не работает там напрямую, то поддался на чью-то провокацию, и это надолго; Невада отсиживался в предоставленном Ларсом кармане; Ларс предупредил, что маркизу мы отчего-то нужны позарез, и он не перед чем не остановится. Так что следовало залечь на дно, и самое глубокое.
И вот тогда я вспомнила про Саймака: он приглашал в гости, и пришла пора принять приглашение.
Кто мог предположить, что это приглашение обернется для нас второй родиной, суровой и щедрой, мудрой и загадочной, но принявшей нас с той властной добротой, с таким безоглядным доверием, какое бывает только у настоящей любви?
…После месячного блуждания по дебрям, куда попали по незнанию местной географии, мы с Джой и Бобкой оказались в Лоххиде. Предупрежденный странниками Саймак встретил нас, как родных, обогрел, утешил, подыскал жилье, и конечно же, рассказал очередную сказку… Следовало быстрее приходить в себя и начинать новую жизнь - совершенно не представляя, как жить дальше. Связи с Акзаксом не было – откуда?! Газеты и телефон имелись у Саймака, но звонить оказалось некому. К газетам, телефонам, и вообще к цивилизации у нас выработалось стойкое отвращение. Мы в цивилизованном мире все ещё числились в розыске, периодически к старым обвинениям прибавлялось что-нибудь совсем уже идиотское, вроде тиснутых у ЦКС денег в количестве пары тысяч вазонов с мелочью, и подозрение в шпионаже, отчего-то в пользу Лаванти.
- Почему, почему именно Лаванти?! – выходила из себя Джой.
- Ну-у… – задумалась я, - наверное, у Организации не такие уж хорошие отношения с Лаванти.
- Ага, - обрадовалась Джой, - надо будет иметь в виду.
- Зачем? – спросила я устало. По мне, так с политикой мы благополучно покончили навеки. Точнее, она с нами. Так что оптимизм Джой был мне абсолютно не понятен, тем более что, как мне казалось, уж ей-то теперь точно имелось чем заняться, и вплотную.
Дело в том, что роман Джой со Стэнисом в Акзаксе зашел достаточно далеко. Поэтому уже в Локхиде, убедившись, что мы тут прочно застряли, она отъехала на несколько дней, и вернулась с двухгодовалым сыном Рики. Всё это время ребенок обретался у какой-то там «родни», но Джой решила, что пришла пора воссоединиться. Ну и правильно.
…Приходил Саймак, иногда один, иногда с кем-либо из странников. Последние вполне развеяли мое о них первое подозрительное впечатление, и оказались людьми хоть и суровыми, но отзывчивыми. Мы задавали вопросы, их возникала масса: откуда вообще взялись суонийцы, что означают знаки на налобных повязках, почему не запирают двери в домах, как будет по-суонийски «если бы», и как готовить то, что все здесь едят – такой открытый пирог со всем на свете, и ещё мы тоже хотим такие шали, которые тут все носят, вне зависимости от пола.
Саймак улыбался. Он явственно изменился со времени последней встречи – стал спокоен, серьезен и уверен в себе. Ему необычайно шел небрежным хомутом наброшенный на плечи платок с кисточками, и отрощенные по местному обычаю волосы, стянутые сзади в толстый хвост. Он говорил:
- Суонийцы есть потомки коренного населения материка Скания. Знаки на повязках – имя собственное, но не то, которым кличут, а скорее фамилия. Двери не запирают никогда, потому что мало ли кому может понадобиться приют. В Суони не воруют – потому что всегда накормят, если голоден, и оставят ночевать, если негде. Сослагательного наклонения в языке не предусмотрено: если бы да кабы, то во рту б росли грибы, - это все для гринго сумасшедших. Проще надо быть, сударыни, проще: будет солнце, пойду в лес. Был туман, в горы не пошел. Сейчас тумана нет, а я тут с вами время трачу… Как готовить «дорожный пирог», спросите у соседки… удобно, удобно…
- Стой, - взмолилась я. – Что такое дорожный пирог?!
- Ну-у… Это пирог с чем Бог послал. Тут говорят – с чем Дорога послала. Всё, ухожу, пока!
…О реалиях суонийской жизни я достаточно рассказала в «Нетленке», кто не читал – прочтите, потому что заново объяснять, кто такие странники и тарки мне надоело.
Важно вот что: к моменту появления Саймака в Суони знаменитое суонийское единомыслие уже лет как 14 дало глубокую трещину. Обе реальные политические силы – странники и тарки, - прекрасно отдавали себе отчет в том, что дальше так жить невозможно, ибо народ суонийский тихо и с достоинством вымирал, в то время как спасение было рядом и вполне реально. К сожалению, как и в самый первый момент появления в здешних горах, имелось 2 замечательные концепции спасения, и всего один народ, который надлежало спасти. И вот тарки со странниками сцепились в жестокой, хотя пока чисто академической схватке.
Веками Суони жила под необременительным управлением Совета Старейшин. Они были всеми уважаемой законодательной властью; исполнительной же являлись странники, возглавляемые Королем Дороги – причём так назвали его, переведя дословно, именно мы с Джой, и оказались в переводе небрежны, потому что глава странников, как было нам строго указано, являлся всего лишь королем странников.
Король Дороги был всегда личностью яркой, популярной и выборной. Внутреннюю политику Суони периодически сотрясали попытки тарков занять в ней, наконец, подобающее место, но каждый раз тарки отступали, когда странники начинали пугать гражданской войной.
Но вот очередным Настоятелем тарков стал Юхан. И уж он-то – выкормыш Организации! – отступать оказался не намерен. Он не планировал никаких насильственных действий в отношении оппонентов, хотя их политика – ничего не делать, чтобы хуже не вышло, - явственно вела страну к гибели. Численность населения неуклонно падала. Детская смертность росла. На дальних альпийских лугах уже давно пламенели нехорошим цветом маковые плантации, а тарки давно уже били в набат: многие жадные руки шевелили в нетерпении пальчиками, предвкушая, как вопьются, вцепятся во все неосвоенные богатства Крыши мира…
И все же Юхан придерживался парламентских методов в дискуссии. Его (таркский) план возрождения нации был прост, изящен и гуманен: учреждение какого-либо просвещенного единовластья, с плавным переходом к парламентаризму, пакет социальных программ, ликвидация безграмотности и электрификация всей страны. От странников всего-то и требовалось – принять тарков в компанию, и, сохраняя контроль за происходящим, доверить судьбу Родины компетентным профессионалам. Но странники этот план реализовывать не торопились, время шло… Тут-то и появился Саймак.
…Нет, к тому моменту о дружбе Стэниса, маркиза и Юхана мы ничего не знали. Как не знали о том, что это именно Юхан, озабоченный вымиранием своего народа, легко принял предложение Стэниса пристроить до дела мятущегося, но талантливого мальчика. Грамотный военный, превосходный организатор, и в то же время - человек со стороны, он вполне готов был прислушиваться к советам старших, и потому устроил всех в момент судьбоносного поворота суонийской внутренней политики.
Стэнис пристроил воспитанника и занялся своими делами.
…Ясно было, что застряли мы тут надолго, хотя я тогда ещё не сомневалась, что рано или поздно вернусь в Акзакс – слишком уж по нему скучала. Нас больше никто не разыскивал, скорее всего потому, что нашли, и опасности мы ни для кого никакой не представляли. Две мятежные дуры, запрятавшиеся в только что созданном малюсеньком государстве, которое пни разок, и развалиться… Да холера с ними.
Где-то там, далеко на востоке, за горячими песками суонийских пляжей, океаном Мрака, Корумбийским хребтом и Зодеатским нагорьем пела «Вечерний звон» заметенная снегами, как и мы, Сенежа. Беспечный Кастль готовился к католическому Рождеству; чуть южнее куталась в легкокрылые меха мёрзнущая от 0 градусов Эола. Ещё южнее, у самого Сарацинского моря, продолжали вдумчивую дегустацию лучших в мире вин Стэфалия, Сарагосса и Лаванти, горячо обвиняя друг друга в заимствовании друг у друга. В далеких южных морях цвела по весне сакурой загадочная Империя, и выгорали от нестерпимого зноя вельдские саванны, разлинованные потрескавшимися руслами пересыхающих летом рек. В Мидо-Эйго, Чаре и Каламбии готовили рождественские подарки, дети писали письма Санта-Клаусу; в квартирках бедноты, деревенских избушках, во дворцах знати и особняках богатеев одинаково тревожно щелкали костяшки на счетах семейного бюджета, с большей или меньшей долей печали подсчитывая грядущие траты.
В Акзаксе…
Нет. Об Акзаксе я думать не могла. Потому что как наяву чуяла аромат лепешек и сосисок, которые жарили в парке Чудес. Особый, потому что повара брали местные дрова, а во Дворе Чудес исстари садили яблоню, персик, самшит, и к нашим временам они разрослись чащобой, так что и не замечали вовсе сбора отмерших валежин… За окнами нашей лоххидской избы валил снег, валил уже третий день, и волчьим голосом подвывала голодная пурга-гладоморка. Снега с начала зимы и так навалило с избытком, потом зима пролила его ледяным дождем, а сверху ещё снегу навалила; несколько раз заполировала оттепелями, прошлась надфилем низовой метели, налепила из снега волн и бурунов – для того, наверное, чтобы он не забывал, что когда-то был океаном.
Пурга бесчинствовала за стенами, ломилась в ставни, гукала в печную трубу. Джой, поддавшись её голодному вою, заявила, что желает готовить обед – полный, питательный и вкусный.
- Отлично, - согласилась я, - только мяса нет. Бери ружье и иди на охоту.
Джой призадумалась, почесала в буйном затылке, и заносчиво возразила:
- Ты прекрасно знаешь, я умею охотиться только на холодильник!
- Ну, я охотиться в пургу не пойду, и не надейся.
- А на рынок?..
- Что – на рынок?
- Ну, на рынок-то ты можешь съездить?..
Из средств передвижения имелась пара нарт и упряжка голубых лаек, которые, наверное, спасли мне если не жизнь, то рассудок: я влюбилась в громадных собачатин стремительно, безоглядно и взаимно. Роман Джой с собаками наступил несколькими годами позже. Но она тут же заметила проталину в моем голосе, и продолжила наступление:
- На рынок-то ты можешь съездить?
- Где я тебе возьму рынок в такой конец света – ничего не работает, ты чего?!
Тут-то и раздался стук в дверь. Как мы уже убедились, в Суони в двери не стучат, тем более в пургу, а значит, заявился кто-то из гринго сумасшедших.
- Не заперто, - гаркнула Джой, сверля меня взглядом, и все ещё надеясь выпереть на не работающий рынок.
Дверь торкнулась о притолоку, и с клубами пурги в сени сквозь засахаренную изморозью притолоку ввалились маркиз со Стэнисом.
…Скорее всего, приехали они именно к дружку своему Юхану, а к нам попали уже после. Не знаю, то ли Юхан подшутил над друзьями, то ли день случился такой невезучий, но время для визита было выбрано предельно неудачно.
Морозы у нас стояли под -40 градусов. Возьмите двух почти нормальных женщин, с двумя мелкими детьми, и киньте их непосредственно из городской квартиры с центральным отоплением в рубленую избу без водопровода, с туалетом типа «гальюн» и дровяной печкой, и прикиньте, сколько времени потребуется им догадаться, что если колодец замерз в лёд, то это надолго, до оттепели, и единственной альтернативой водоснабжения являются сугробы за порогом. Попали мы в эти края летом, морозы пали вдруг и коварно, и никому в голову не пришло, что для нас это может оказаться катастрофой. Мы так старательно изображали бывалых, что вот именно сейчас наделись на вилы собственной гордыни, и решили гибнуть самостоятельно, никого не обременяя своими проблемами. Мы реально комплексовали. Взрослые бабы, детные, справные, чего уж там… Соседи были уверены, что нам помогут тарки; тарки решили, что странникам ближе, а странникам мы старательно втирали очки, что уже вполне обвыклись и обжились… Словом, спасения не было ни откуда, как всегда. Днем ещё светило солнце. Тепла оно не прибавляло, но хотя бы пропадало стойкое желание залезть в холодильник, которого не имелось, чтобы согреться. Градусы за окном опадали с градусника, как палый лист с березы, проблемы множились, а нежданные гости, как на грех, явились по-акзакски, к вечеру. Зрелище им представилось, надеюсь, незабываемое.
Хирургически-зловещий свет недозарезанной луны высвечивал заоконный пейзаж четко, как в морге. Звезды, особо наглые в морозные ночи, утыкали небосвод густо, они дрожали и приплясывали, как озябший кордебалет в кулисах провинциального театра; склоны сопок и отвесы скальных выносов голубовато отсвечивали на славу отточенным хирургическим инструментом; злорадно скалился щербатой челюстью чужой плетень; тропинки, Бог знает кем протоптанные, напоминали траншеи полного профиля, и, как водится, вели незнамо куда. Снег под ногой от мороза уже даже не визжал, а хрипел басом.
Мы с Джой в этом мире оказались дилетантами, ничего не поделаешь. Многочисленные щели в стыках стен, пола и потолка полученного на халяву дома мы затыкали собственным невосполнимым бельём и мхом, набранным у подножья дерев тут же рядом, на лысом от ветра пригорке. Печка гудела, как паровоз, попавший в волчью яму. Мы напялили на себя и детей все, что только налезло. И при этом детям все время хотелось раздеться, а нам – укуклиться во что-либо посерьезнее. В одеяла, к примеру. А ещё лучше в утеплитель из стекловаты.
Для внезапных посетителей вечер вряд ли можно было отнести к разряду томных. Задавленные экстремальным бытом, мы с Джой сделались бледны и прямодушны, как логарифмические линейки. Маркиз, войдя, покосился на чадящую масляную лампу – в клокастом свете пенькового фитиля метались по плохо струганым стенам дикие тени детей.
- Мама! – вопил Бобка, - дядя Ян приехал!
- Мама! – орал Рики, - сыми бафмачки!!!
Его почему-то ужасно раздражали короткие унтята.
- Извини, Ян, извини, Стэнис, - как могла ядовито сказала Джой, - у нас тут, знаете ли, пробки перегорели.
У визитеров хватило ума улыбнуться, но это их не спасло. Мужчины, явившиеся в обливных дубленках и лисьих шапках к женщинам в ватных штанах и залатанных свитерах собачьей шерсти, заранее обречены на поражение, даже если явились с предложением нарубить дров. Наши же сегодняшние господа прискакали и вовсе не за этим.
- Вижу, - сказала я, мгновенно переходя от злости на акзакский портовый слэнг, - что ваша чудесная добрая душа опять поторопила беспокойную натуру. Только вот беда, угостить вас нечем. Солонина, однако, только к утру оттает… Есть мёрзлая картошка и чай из лебеды.
Джой, уловив, как передернулся маркиз, одобрительно глянула на меня – уж ей-то было доподлинно известно, что в теплой кладовке стоит корчага с икрой, и ящик тушенки.
- Мама, - воззвал Рики, - одень бафмачки…
Маркиз оглядел с прищуром рыдающие изморозью стены, и сказал:
- Девочки, хватит уже демонстраций. Мы все погорячились, с кем не бывает… Предлагаю плюнуть на проблемы.
Я удивилась. То есть я очень удивилась. Если бы ЦКС было тем, чем представлялось мне с самого начала, тогда понятно. Но ЦКС, созданная, как мы с Джой уже вычислили, зодеатским филиалом Организации… Организации-то мы для чего сдались, Боже ж мой?!
- Мама! – взрыднул Рики, - одень бафмачки…
Я посмотрела на Стэниса, но тот смотрел на Рики, так что хотя бы одна непонятность сделалась ясной, а именно зачем приехал лично Стэнис.
- …Предлагаю перезагрузить ситуацию, - продолжил маркиз, не услышав возражений, и очень этим воодушевившись, - морозы портят кожу, от стрессов волосы выпадают… я не вижу, отчего нельзя договориться.
- Ах, договори-иться… – протянула я, - интересно, о чем?
В самом деле, о чем? - я сделаю вид, что по-прежнему идиотина, ничего не вижу и не слышу, продолжаю делать телодвижения в области «доброго, вечного», но никому не мешаю, в то время как остальные, заручившись моей покорностью, продолжают продвигать Организацию вглубь европейской политики…
- Ян, - сказала я, удивляясь более всего маркизовой наивности, - а ты что, всерьез мечтаешь, что мы ничего не поняли?
- Что не поняли? – нахмурился маркиз.
- Зоринка, - сказала Джой, - да гони ты их в шею. Об чем говорить, право слово…
- Сейчас. Только один момент, ладно?.. Ян, ты что, действительно думаешь, что я не догоню, что сейчас нас вербуют в Организацию?.. Мы что, действительно кажемся такими дурами?
- Э-э-э…Зоринка, - сказал Стэнис, - ты погоди.
- Мама!! – завопил Рики, - сыми бафмачки!!!
- Так, Джой, - сказала я, - заткни его чем-нибудь. Мне необходимо понять одну вещь.
- А чего тут понимать, - удивилась Джой, - гнать в шею, и всех дел.
- Слушайте, мужики, - упрямо продолжила я, - вы мне хоть объясните, за каким лешим мы вам сдались? Что мешали – безусловно, но вот вы от нас избавились; наказать, чтоб другим неповадно было, не удалось – ничего, обобьетесь; но обратно в Акзаксе мы вам нужны для чего?!
Стэнис открыл было рот, но маркиз его опередил, зыркнув сердито:
- Ты любишь Акзакс. Ты жить без него не сможешь. Там похоронен Илль…
- Которого вы и убили, - сказала Джой.
Я молчала.
- …мы вполне можем сосуществовать, ничем друг другу не мешая…
Зря он Илля помянул. После этого никаких правил приличия можно было больше не соблюдать.
- Ты, - сказала я придушенным от злости голосом, - ты воспользовался тем, что я молода и романтична, и мечтаю о подвигах. Ты приплел наших друзей, у которых действительно сложные судьбы, и поманил меня возможностью вывести их из-под удара, переломить их судьбы, дать второй шанс… Ты пользовался нашей восторженностью, как чужими прижизненными донорскими органами, а когда мы обо всем догадались, пытаешься сделать вид, что ничего страшного не случилось на самом деле…
- Зоринка, - вдруг перебил меня Стэнис. Я перевела взгляд на него и поняла, что лед тронулся. Маркиз мог удавится, но Стэнис явно определился со своими приоритетами. И сказал:
- Вот что. Делать вид, что ты не права – не вижу смысла. Поэтому давайте говорить как взрослые люди. Да, ЦКС – проект Альма-Матер. Предложение к вам выглядит следующим образом: вы возвращаетесь, маркиз извиняется, ЦКС вместе с вами продолжает заниматься благотворительностью; Альма-Матер вас не вербует, не пытается купить, объявляет неприкосновенность ваших друзей… а дальше поглядим.
Наше паническое бегство никак не тянуло на такие бонусы, и я совсем напугалась:
- И что нам это будет стоить?
Стэнис опять махнул рукой на маркиза – «Заткнись…» - и сказал:
- Сабль с Люком – продукт длительной и дорогостоящей операции. Но они уперлись считать гарантами собственной безопасности именно вас, и без вас участвовать дальше в операции отказываются. Вот так.
Маркиз что-то пробормотал сквозь зубы, по-моему, непечатное…
Джой, пораженная донельзя, таращилась на меня.
- Мама, - сказал Бобка, - можно я съем те лепешки, которые в плите?..
Джой молча выволокла из плиты противень с пухлыми лепешками, мельком усмехнувшись изумлению гостей. Это простое действие дало мне время подумать.
Я сказала:
- Дух – вот что руководило героями не на людях, а сам на сам.
- Послушайте… – начал было маркиз, но я невежливо перебила:
- Мы безусловно уважаем честных людей, которые честным трудом где бы он ни был. Не путать с вами. Откуда вывод: подите вы оба к лешему. В Акзакс не вернемся, в игрищах ваших пусть вурдалаки бешеные участвуют, а Саблю с Люком мы не друзья и не кураторы, так что пусть колотятся сами, как мы колотимся. Хау, я всё сказала.
- Мне очень жаль, - сказал Стэнис, вставая.
- Я тоже скорблю, - откликнулась Джой, сроду не умевшая ни за кем оставлять последнего слова, - но с чувством громадного облегчения, честно.
…А дальше вступила в ситуацию уже суонийская Дорога. Буквально через пару недель Стэнис приехал в Лоххид снова – сообщить мне, что маркиз погиб в авиакатострофе, глупой и случайной. Что душеприказчиком своим он назначил Стэниса, это понятно, а что оказалось удивительно, так это то, что все свое многомиллионное состояние он завещал мне. Завещание оказалось написано лет 15 назад, никаких родственников у маркиза не имелось, и он, неведомо уже почему, как-то подмахнул завещание в пользу воспитанницы. Других распоряжений не обнаружилось, и я оказалась наследницей.
- И чего ты станешь делать? – спросила Джой с любопытством.
- Как – что, - удивилась я, - строить настоящее ЦКС, конечно. Здесь, в Суони…
- Ненормальная! – заключила Джой с удовольствием.
Больше интересных статей здесь: География.
Источник статьи: Крысиный король (глава 11).