Медведь отогнул мне три ребра от позвоночника. Я должен был умереть

Это леденящая душу история охотника с Аляски, которая будет преследовать вас ещё долго. Не рекомендуем читать на ночь людям с повышенной чувствительностью!

Рассказ под названием «День ужаса» был опубликован в ноябрьском номере журнала Outdoor Life за 1957 год

В конце сентября 1955 года мы с Марти Кордесом охотились на лосей в долине реки Чилкат к северу от Хейнса, Аляска. Мы жили и работали там на стройке. Первые десять дней улова было мало.

На второй день лагеря я ранил лося под ливнем и шёл по кровавому следу, пока он не смыло. В конце концов, я потерял его. Всю следующую неделю мы больше не видели лосей, поэтому быстро погрузили снаряжение в каноэ и поплыли к пустому дому в 10 милях вверх по реке Чилкат, в так называемую страну лосей, где я никогда не испытывал разочарований. Мы хотели бы отправиться раньше, но потом решили, что без нас, возможно, будет слишком много охотников.

Новости МирТесен

Мы были совершенно одни, и в первый же день увидели достаточно следов лосей, чтобы убедиться, что мы на верном пути. Спустя час после выхода на следующее утро, в ивовой роще примерно в 3,2 км от лагеря, мы наткнулись на двух самцов и нескольких самок, спокойно пасущихся на траве. Сезон размножения либо уже закончился, либо ещё не начался, поскольку взрослые самцы редко собираются в стада во время гона. Однако самцы вели себя хорошо, и мы добыли их всех.

Мы потратили весь день на то, чтобы их разделать и упаковать часть мяса, чтобы принести его в лагерь. Оставшееся мясо и две шкуры были спрятаны на деревьях, вне досягаемости медведей. Бурые медведи и гризли в этих краях водятся в изобилии, и мы знали, что любое мясо, оставшееся в пределах их досягаемости, почти наверняка исчезнет к ночи.

На следующее утро мы загрузили каноэ мясом. Затем Марти завёл мотор и отправился в Хейнс за нашим морозильником. В тот день и на следующее утро я совершил ещё несколько поездок за мясом. К тому времени, как Марти вернулся в субботу, всё уже было перевезено в лагерь, кроме его лосиной шкуры, которая всё ещё висела на большой берёзе в трёх-пятнадцати метрах от земли, и именно там он её и достал.

В воскресенье утром Марти хотел поохотиться на куропаток, поэтому я согласился сам добыть его шкуру. Мы оба планировали вернуться в хижину примерно за час до полудня, собрать лагерь и отправиться домой.

Прибыв на место убийства, я увидел, что медведь наконец одержал верх. Земля выглядела так, будто её разгребли садовыми граблями, а две аккуратные кучки травы и мха свидетельствовали о том, что они покрывали неразделанные внутренности двух лосей. Это должно было меня напугать, но не напугало.

Шкура Марти всё ещё висела на берёзе, невредимая. Я подошёл к дереву, снял рюкзак, поднял глаза и увидел какое-то движение в кустах примерно в 90 метрах от меня. Я посмотрел ещё раз и увидел спины и головы двух медведей, примерно в 10 метрах друг от друга.

Они меня не напугали, но по их цвету и форме я был уверен, что это гризли. Все медведи, которых я когда-либо видел, убегали при виде меня, и я не думал, что эти двое станут проблемой. Они почти сразу же исчезли, а в следующее мгновение один из них уже бежал ко мне сквозь кусты.

Я не мог его видеть, но когда он двигался сквозь кусты, кусты двигались, и я мог проследить его путь по издаваемым им звукам.

Я всё ещё не боялся. Я вскочил, замахал руками и закричал, чтобы отпугнуть его. Потом понял, что медведь не блефует. Он был явно одержим и нападал.

У меня не было ни винтовки, ни даже охотничьего ножа. Я шёл налегке, преследуя единственную цель – доставить шкуру лося в лагерь. Оставалось только одно: я запрыгнул на нижнюю ветку берёзы, ухватился за неё обеими руками и попытался подняться. Но прежде чем я успел встать, медведь внезапно выскочил из кустов и набросился на меня.

Он щёлкнул зубами по задней части моей правой ноги, чуть выше колена, и рванул меня вниз. Я упал на спину, и мы боролись несколько секунд. Я сел, и левая передняя лапа медведя обрушилась мне на ноги, прижав меня к земле. Его зубы впились во внутреннюю часть моего бедра чуть ниже промежности, и глубоким, решительным укусом он оторвал кусок мяса. Хлынула кровь, и я, опершись на левую руку, ударил его по лицу другой рукой. Однако он не обратил внимания на моё сопротивление, считав меня мухой, жужжащей над его головой.

Первая минута была почти такой же ужасной, как и всё испытание. Морда медведя была всего в метре от моей. У него была большая, твёрдая голова с длинными жёсткими седыми остевыми волосами по бокам. Глаза у него были красные и полные ненависти, пасть искривлена в отвратительную маску, он пускал слюни и кусал меня за ногу.

Он продолжал рвать мою плоть, кожу и одежду, и я боялся, что он схватит меня за горло и убьет одним махом.

На мне были шерстяные штаны и толстое шерстяное нижнее бельё, но они меня никак не защищали. Я чувствовала, как ткань втирается в кожу с каждым его укусом, и знала, что он скоро оторвёт мне ноги, и мне придётся просто сидеть и ждать. Я бил его по лицу, пока не сломал руку, но это не помогло.

Я когда-то читал, что люди, укушенные крупными животными, испытывают блаженное онемение. Возможно, в некоторых случаях это правда, но в моём случае это было совсем не так. Я совсем не онемела. Я чувствовала каждый укус, и это было чертовски больно.

Не знаю, сколько это продолжалось. Может, минуту, может, всего несколько секунд, но мне показалось, что целая вечность. Внезапно я понял, что мой единственный шанс выжить — притвориться мёртвым. Я перекатился на спину и упал на бок, безвольно.

Медведь тут же перестал меня кусать. Он встал передо мной и прижал меня к земле одной ногой. Я даже попытался задержать дыхание. Несмотря на всю свою силу воли и осознание того, что моя жизнь висит на волоске, я не мог сдержать тихого стона.

Он схватил меня, как кошка убегающую мышь, и я почувствовал, как его зубы снова глубоко вонзились в меня. Он вонзил когти мне в бок, разорвав кусок плоти, обнажив мочевой пузырь. Боль была невыносимой, но я лежал неподвижно и позволял ему терзать его. Он откусил ещё несколько кусочков плоти, прежде чем отпустить меня.

Не знаю, шевельнулся ли я, или он просто хотел меня прикончить. В любом случае, он снова ударил меня когтями, на этот раз в спину, чуть ниже правого плеча. В результате медведь вырвал три ребра из моего позвоночника и прорвал тело до самой грудной клетки. Если бы он укусил ниже, в область почек, этот укус точно бы меня убил.

Я перестал бороться, двигаться и стонать. Теперь я знал, что либо притворяюсь мёртвым, либо уже мёртв.

В конце концов, он оставил меня и ушёл. Если бы я не оглянулась, я бы его не увидела, но я не решилась рисковать и просто лежала тихо, надеясь, что он не вернётся.

Но вдруг я почувствовал, как торфяное болото завибрировало у меня под ногами, и снова услышал его тяжёлые шаги. Приближаясь, он издал странный, отрывистый звук, не похожий ни на рычание, ни на рычание. Я приготовился к новой атаке, но он меня не тронул. Я видел его ступни и голени в метре от своего лица. Он стоял и смотрел на меня около минуты. Затем повернулся и медленно пошёл прочь.

Примерно через пять минут он снова сделал то же самое: он бросился ко мне, тяжело дыша, встал надо мной, не прикасаясь, а затем ушел.

Долгое время я не видел и не слышал, как он шевелился. Спина болела так, что я не мог дышать, и я понял, что если не перевернусь на живот и не высморкаюсь, то задохнусь. Я ждал так долго, как мог. Наконец, я решил, что медведь исчез, и медленно, с огромным усилием перевернулся. Ничего не произошло, и я уже начал думать, что худшее уже позади.

Долгое время после этого мне казалось, что я слышу слабый рев, возможно, в ста футах от меня, но когда я затаил дыхание и прислушался, он затих. Этот звук повторился три или четыре раза. Затем я снова почувствовал, как торф под ногами завибрировал, и услышал странное дыхание. Для меня любой звук в аду был ужаснее этого.

Медведь, должно быть, учуял мои движения, находясь на моём месте. Он издал злобный рык и снова бросился на меня, схватив меня за бёдра. Он сомкнул челюсти на всём бедре, прокусив его до кости, а затем ещё глубже, словно пытаясь разорвать меня пополам.

Затем он поднял меня с земли и так сильно тряс, что мне показалось, будто моя спина вот-вот сломается, а голова отвалится. Я видел, как медведи убивают лосося таким образом, одним взмахом челюстей переламывая им хребты, и был уверен, что меня постигнет та же участь. Но он отпустил меня так же внезапно, как и схватил, и ушёл. Я слышал, как его тяжёлые шаги затихают вдали.

Он бросил меня лицом вниз, чтобы мне не грозила смерть от удушья. Но холодная вода из лужи пропитала мою одежду и впиталась в кости, причиняя невыразимую боль. Медведь разорвал мне внутреннюю сторону ног, разорвал бёдра, откусил правую руку, полностью разорвал ребро, оставив два оставшихся открытыми, проделал огромную дыру в лёгком и изгрыз меня с головы до колен.

Внезапно я решил, что больше не могу терпеть эту боль. Нужно положить ей конец. Все люди, о которых я читал, жестоко растерзанные медведями, покончили с собой, и теперь я знал, почему.

То, что я сделал дальше, может показаться безумным и невероятным, и вы, возможно, даже не поверите. Но клянусь, это действительно произошло. Прежде чем делать поспешные выводы, попробуйте представить себе боль, которую я испытал.

Я был убеждён, что умру. Я не видел выхода, лёжа один на болоте, не зная, когда Кордес найдёт меня и найдёт ли вообще. Внезапно я решил, что больше не могу выносить эту боль. Лучше всего покончить со всем этим.

Я полез в карман и вытащил небольшой складной нож. На это ушло около получаса. Затем я поднял руки, раскрыл нож и глубоко полоснул себя по левому запястью, пытаясь пронзить крупную артерию. Кровотечения не было, и я почти не чувствовал руку, когда боль пронзила всё тело. Я снова взмахнул ножом. Третий удар обнажил сухожилия на запястье, но кровотечения всё ещё не было.

В тот момент я не думал, что просто не задел артерию. Я думал, что потерял слишком много крови и не смогу истечь. Это означало, что в тот момент моё запястье не могло кровоточить, и даже если сухожилие будет разорвано, если я выживу, моя рука останется инвалидом на всю жизнь. В тот момент я хотел покончить с собой, но не хотел рисковать. Поэтому я сдался.

Следующая мысль, пришедшая мне в голову, была рождена болью и отчаянием, но ещё страшнее. Если я нащупаю ножом яремную вену, меня ждёт быстрая и милосердная смерть. Что-то подсказывало мне, что лучше и не пытаться, иначе я перережу себе трахею и захлебнусь собственной кровью. Я прижал пальцы здоровой руки к горлу, пытаясь нащупать пульс, который указал бы на местонахождение главной вены, но не нащупал. Это было почти невыносимо. Я сгорбился, отдохнул и снова принялся осматривать шею. И тут я услышал, как Марти зовёт меня из кустов!

Он был в ужасе, увидев меня. Первой его мыслью было нести меня на спине две мили до лагеря. Но когда он понес меня, я закричала, и мы отказались от этой идеи. Боль была невыносимой. Это означало, что Марти придётся бежать за помощью, ехать всю дорогу до Хейнса, а мне придётся рисковать, пока его нет. Это была не лучшая идея, но мы решили, что другого выхода нет.

Он быстро съездил в лагерь и вернулся со спальными мешками, надувным матрасом, ружьём и патронами, сигаретами, бутылкой воды, едой, спичками и газовой лампой. Он засунул меня в мешок и повесил большую часть своей верхней одежды на кусты надо мной, чтобы защитить меня от холодного моросящего дождя. Он поставил заряженное ружьё рядом со мной и зажёг газовую лампу, держа её в пределах моей досягаемости.

«Я доберусь до Хейнса на самой высокой скорости, когда-либо зафиксированной человеком», — пообещал он.

Был уже полдень. Медведь напал на меня около 10:15 утра.

Обратите внимание: Медведь на рыбалке. История которую пережил..

Я был уверен, что полдень, потому что только что посмотрел на часы и увидел лося, прячущегося на дереве. Марти никак не мог добраться туда раньше полуночи. Ему предстояло проехать две мили до кемпинга, затем проехать 30 миль туда и обратно на моторной лодке, ещё 60 миль на грузовике, а потом ещё потратить какое-то время на организацию спасательной группы. Мне предстояло ждать от силы восемь-девять часов, а может, и больше. Сомневаюсь, что смогу продержаться так долго. А ещё был гризли. У меня было предчувствие, что он всё ещё где-то там.

Примерно через час после ухода Марти мне стало лучше. Боль отступала, тело начало согреваться, и я подумал, что, возможно, всё-таки справлюсь. Послеполуденный свет померк, и сгустились сумерки. Следующие несколько часов всё было тихо. Я почти перестал беспокоиться о медведе, но боролся с желанием вздремнуть. Внезапно торф под моими ногами завибрировал, и я снова услышал этот странный, хриплый, скрежещущий звук.

Мои руки были в спальном мешке, а лицо закрывала верхняя его половина. Я был неподвижен, даже не дышал. Он остановился в нескольких шагах от меня и издал душераздирающий рёв, а затем я услышал, как он повернулся и побежал. Похоже, газовая лампа, спальный мешок и одежда Марти, разбросанная в кустах, оказались для него слишком сильным ударом.

Боже, какое облегчение, что его больше нет! Но я пролежал там, чертовски нервный, наверное, полчаса, а потом услышал справа другой звук. В кустах что-то шуршало.

Руки мои были вытянуты, лицо открыто, руки на ружье. Я посмотрел в сторону, и в сгущающихся сумерках, метрах в пяти от меня, стоял медвежонок. Была ли напавшая на меня медведица самкой или самцом, и был ли это её медвежонок, я никогда не узнаю. Не думаю, что это была медведица, потому что меня растерзал гризли, а медвежонок был похож на маленького чёрного оленя.

Как бы то ни было, я был уверен, что его мать где-то рядом, и не хотел, чтобы он меня укусил. Детёныш сделал несколько шагов ко мне, с любопытством разглядывая меня, и я не знал, что делать. Если я его напугаю и он закричит, будет ещё больше проблем. Наконец, я попробовал издать громкое, резкое шипение. Это сработало. Он повернулся и бесшумно убежал. Пять минут спустя я услышал ещё один шорох на краю кустов. Он вернулся, и с ним был его брат! Я зашипел на них обоих, и они разбежались, но им было слишком любопытно, чтобы уйти. Они снова появились, словно два чёрных демона, держа меня в напряжении добрых полчаса, по очереди кружа и подкрадываясь, чтобы проверить, но никогда не ближе, чем на пятнадцать футов).

Я лежала там, не зная, как их отпугнуть, и с ужасом ждала, когда же прибежит мама посмотреть, что они нашли. Наконец они убежали, и всё снова стихло.

Когда стемнело, газовая лампа перегорела и погасла. Сама по себе это была мелочь, но для меня это было серьёзным и ужасным событием. Я чувствовал себя бессильным перед лицом надвигающейся ночи, и страх перед возвращением гризли нарастал в моём сердце, почти переходя в панику.

Как я и ожидал, он пришел.

Я услышал странное дыхание, доносящееся из кустов, но на этот раз он не бросился ко мне. Он медленно приблизился к моей голове сбоку, где я его не видел, и его движения были очень скрытными. Возможно, он стал осторожнее после последней встречи с фонарём. Я думал, он бросится, как только убедится, что свет погас.

Я осторожно поднял ружьё в сторону звука, приподнял ствол так, чтобы пуля не попала в него – я легко мог ранить его, что наверняка бы меня прикончило, – и нажал на курок. Из дула вырвался красный сгусток пламени, потрясший меня с головы до ног, и взрыв разорвал ночной воздух. Должно быть, это до смерти напугало медведя. Он издал приглушённое рычание, и я услышал, как хрустнули кусты, когда он убегал. Потом всё стихло.

Вскоре после этого я услышал, как медведи рычат и грызут останки лося. Ужасные звуки продолжались три-четыре часа, но никто ко мне не подходил. Мой страх постепенно утих. Если бы я сейчас отдохнул, Марти и спасатели смогли бы найти меня живым.

Но я не закончил с убийцей. Примерно за час до полуночи я снова услышал его ужасное дыхание. Он осторожно приближался слева. Я поднял дробовик, направил ствол на тело и приготовился прикончить его первым выстрелом.

Я знал, насколько опасно стрелять в него, но это было лучше, чем лежать и ждать, пока он подойдёт. Я больше не мог. Мне хотелось, чтобы он подошёл ближе, метра на три. Если он был так близко, значит, он настроен серьёзно. Тогда я смогу увидеть его и выстрелить ему в лицо из обоих своих орудий. Даже если я не смогу его убить, я, возможно, смогу его спугнуть. Когда медведь оказался примерно в семи метрах от меня, он остановился.

Я слышал, как он тяжело дышит и храпит, словно великан прочищает горло. Затем он обошёл меня и подкрался с другой стороны. Я направил на него пистолет и подождал, но он не приблизился. Должно быть, ситуация была для него слишком непривычной. Он огляделся минут пять-десять, а потом ушёл. Мои медвежьи проблемы наконец-то закончились.

В полночь я услышал далёкий гул мотора Марти. Сомневаюсь, что когда-нибудь снова услышу такой приятный звук. Он становился всё громче и ближе, а потом вдруг стих. Я подумал, что спасательная группа добралась до хижины и направляется ко мне.

Опасаясь, что им будет трудно найти меня в темноте, я вытащил из кармана шесть спичек, готовый чиркнуть, как только услышу приближающуюся. Мне показалось, что я держал спички часами, но на самом деле прошло всего полчаса. Пока я ждал, я услышал, как в нескольких милях и часах ниже по течению проносится ещё один мотор, и мои надежды рухнули. Я был слишком далеко, чтобы понять, что это другая лодка, преследующая Марти по реке Чилкат, но она всё ещё была далеко.

Я старался не волноваться и внимательно прислушивался, и наконец услышал какой-то звук. Я тут же чиркнул спичкой, и кто-то сказал: «Вот он! Свет!» Не могу описать, что я почувствовал в тот момент.

В темноте замигали фонарики, и через полминуты надо мной стояли Марти и ещё двое друзей из Хейнса. Напряжение спало, и я впервые с тех пор, как меня растерзал медведь, вздохнул с облегчением. Я спросил, который час, и кто-то ответил: 00:45. Прошло 14,5 часов с начала моих мучений. Долговато ждать, когда тебя убьют или спасут.

Марти привёл с собой двух друзей: Карла Рейнмиллера и Уолтера Домана. Карл, отставной майор армии, потерявший три пальца и глаз в перестрелке во время Второй мировой войны на острове в Южно-Китайском море, был главным санитаром Хейнса. Он сделал для меня всё, что мог: сделал укол пенициллина и морфина, а затем меня погрузили на носилки.

Им потребовалось три с половиной часа, чтобы доставить меня в хижину, затерянную в темноте. Боль и дрожь оказались не такими сильными, как я ожидал, потому что морфин уже начал действовать. Думаю, для Уолтера, Карла и Марти это путешествие было таким же трудным, как и для меня.

Видимо, медведь не хотел меня отпускать, потому что мои друзья дважды слышали его вой вдалеке по пути обратно в лагерь. Им показалось, что он следовал за нами примерно полпути, выглядя угрюмым и немного ворчливым, но не слишком охотно нападавшим на такую большую группу.

Вторая спасательная группа из трёх человек ждала нас у хижины. Это была та же лодка, которую я слышал раньше на реке Чилкат. Они прибыли до того, как мы добрались до лагеря.

На следующее утро доктор Роберт Шулер из Джуно прибыл к хижине чуть позже восьми утра. К тому времени всё спасательное оборудование на Аляске и в Канаде было готово оказать мне помощь. В 10 утра большой вертолёт с базы Королевских ВВС Канады в Уайтхорсе, расположенной в 160 километрах от хижины, приземлился на небольшой открытой площадке перед хижиной. Вертолёт был разобран накануне вечером для капитального ремонта, но в ту ночь, когда на базе узнали о моём бедственном положении, группа техобслуживания работала всю ночь, чтобы собрать его и подготовить к спасению.

Огромный вертолёт перевозил экипаж из пяти человек, включая врача и медсестру, а также плазму и лекарства. К тому времени моё состояние было критическим. Меня быстро погрузили в машину и отвезли в Хейнс, где по дороге мне сделали переливание плазмы. Там меня ждал самолёт береговой охраны, и вскоре после полудня машина скорой помощи доставила меня в больницу Святой Анны в Джуно.

На моём теле было более сотни следов от зубов, а также бесчисленное количество порезов и ран от плеч до колен, спины и боков. Несколько рёбер были сломаны, одно оторвано, а два позже частично удалены. Конец одного из рёбер упирался в лёгкое, но, к счастью, не проколол его.

Всего через 27 часов после того, как на меня напал медведь, я оказался на операционном столе. Меня оперировал хирург из Джуно доктор Касс Картер, страстный охотник на крупную дичь.

Врач потратил три часа, разрезая, зашивая, перевязывая меня и поддерживая мою жизнь переливаниями крови. Позже он сказал мне, что если спасатели не приедут в течение шести часов, он не заплатит за мои травмы. Мне снова пришлось долго ждать.

Несколько дней после операции доктора Картера моя жизнь висела на волоске. И хотя я, конечно, не получу награду на конкурсе красоты, я в лучшей форме, чем ожидала.

Я лежала в больнице с 3 октября по 10 декабря и выписалась домой, похудев на 13 кг, но с тех пор снова набрала вес. Теперь у меня на всю жизнь нет трёх рёбер, и остались довольно серьёзные шрамы. Моя правая рука сильно повреждена, а средний палец стал на 1,5 см короче, чем был, но я справляюсь. У меня всё ещё иногда болит правый бок, но я вернулась к работе и чувствую себя хорошо.

Прошлым летом Марти, доктор Касс и я построили домик и охотились в одном и том же районе. Мы с доктором Кассом охотились на лосей. Лось, которого я добыл, находился всего в 400 ярдах от того места, где на меня напал медведь. Во время охоты я высматривал медведя гризли с жёсткой серой гривой на голове. Я его не видел, но у нас есть доказательства того, что он или другое похожее животное всё ещё находится неподалёку.

Кэс поймал своего лося до наступления темноты, и мы успели только разделать его и накрыть брезентом в ту ночь. Друзья говорили нам, что если построить вокруг лося забор из веток высотой в несколько футов, это защитит его от медведей, и мы попробовали это сделать.

На следующее утро мы обнаружили, что забор повален, голова лося оторвана, а брезент сорван. Мы даже нашли круглую впадину в песке, где жирная задница медведя притаилась, наблюдая за происходящим. Но шум нашей лодки или наше приближение, должно быть, спугнули его, и он убежал, не наевшись досыта. Больше мы его не видели и поспешно принесли всё мясо обратно в хижину.

PS: Ещё одна деталь, на заметку. Мы не принесли шкуру лося Марти в лагерь. Наверное, она до сих пор там висит.. на берёзе...