Чем старше становимся с женой, тем меньше хочется возиться с готовкой еды. Чего-нибудь попроще и побыстрей. Сварить яичко вкрутую и нарезать салат из огурцов и помидоров со своей грядки - идеальный завтрак. Но иногда хочется чего-то вкусного. Тем более, если гости приехали.
Вкусно и незатейливо - это отбивные из свиной вырезки. Я их всегда сам готовлю, никому не доверяю. Читатель Владимир Тищенко написал в комментариях, что " Из свиной вырезки не делают отбивные ". Жаль я этого раньше не знал. Потому что я их делаю. И делаю это уже ровно 50 лет.
Мне было 16, когда я впервые своими руками бросил на сковородку кусок свиной вырезки. Я тогда учился на втором курсе Краснодарского монтажного техникума. Кто-то из ребят постарше рассказал, что на мясокомбинат берут на временную работу студентов, можно с 16 лет. Это была моя первая официальная работа, с пропуском и зарплатой по ведомости.
Мы приходили на мясокомбинат во вторую смену и упаковывали замороженную говяжью печень в бумажные коробки. Работа простая: положить в коробку и проклеить швы бумажной лентой. Скотч тогда еще не придумали. А если и придумали, то не у нас, в СССР такая диковинка появилась не скоро.
Работали 7 часов, потому что подростки, согласно советскому законодательству. Платили нам по 3 рубля за смену. Хорошие деньги, если понимать, что стипендия у нас тогда была 20 рублей. Через год подняли до 30 руб. На тридцатник уже можно было жить месяц, но очень-очень экономно. Мы же экономии еще не научились, денег вечно не хватало. Хотя на одну стипендию мало кто жил, родители регулярно подбрасывали деньжат.
Ну ладно, вернусь ближе к телу, то есть, к вырезке. Мимо нашего рабочего места проходила эстакада, по которой рабочие перемещали свиные
туши подвешенные на крюк с роликом. Толкали их стопкой, штук по 6-8, упираясь в туши плечом. Из бойни в холодильный цех. Работа тяжелая. Я сам однажды вызвался заменить прогулявшего грузчика. Меня соблазнили обещанием заплатить целых 5 рублей за смену. Я потом всё проклял. Там пока всю партию не перекатишь в морозильную камеру, домой не уйдешь. Весь мокрый как мышь, а в морозильнике адский холод. Мы с напарником провозились до часу ночи, домой шли пешком через полгорода. А 5 рублей мне не заплатили, кто-то там не стал вникать в такие мелочи, и внес в табель обычную смену стоимостью 3 рубля.
На второй день нашей работы, мой друг принес складной нож. И мы с ним, выбрав момент, когда грузчики пошли покурить, подобрались к одной из туш и попытались отрезать от ляжки шматок мяса. Нож был тупой, а шкура толстая. Мы ее даже не успели разрезать, как были застуканы на месте преступления вернувшимися грузчиками. Бригадир строго предупредил, чтобы мы больше никогда не смели портить туши. После чего достал из кармана острый как бритва нож, раздвинул свиные ребра и показал нам кусочек мяса, свисающий как красная сосулька.
- Запомните, пацаны, - сказал он, - это называется вырезка. Ни костей, ни жира, самое лучшее мясо. Никто и не заметит, что она срезана, главное, чтобы туша была целая. А дома порежете мясо поперек и бросите на горячую сковородку. А еще лучше, слегка отбейте. Ничего другого потом больше не захотите.
Затем он показал, как правильно срезать вырезку и вручил каждому по одной штуке. И добавил, что жадничать не надо, на ужин нам хватит, а завтра можем уже самостоятельно это сделать. Главное, не попасться на глаза начальству, и еще главнее, пронести мясо через проходную.
Мясо с мясокомбината выносили все. И не по одной вырезке, как мы. По 2-3 кг минимум. Приматывали к спине и к ногам. Женщины с длинными волосами укладывали мясо на голову и сверху делали прическу типа "хала".
Кто-то попадался. Охранники на проходной выборочно заводили кого-нибудь в комнату досмотра. Но, либо с охранниками как-то договаривались, либо начальство спускало все на тормозах, так как людей не хватало, но никого это не останавливало. Все тащили и тащили. В СССР был даже такой термин -"несуны", то есть люди, уносившие со своего рабочего места кусочек государственной собственности.
Иногда на мясокомбинат могла нагрянуть бригада ОБХСС - отдел по борьбе с хищением социалистической собственности. Это было серьезно. Тут можно было пойти под суд и получить реальный срок. ОБХССэсников боялись. Предупреждали об опасности. Вторая смена, обвешанная мясом, шла к проходной, а навстречу шли те, кто работал в третью смену. И они негромко говорили говорили каждому встречному: "Обэхээс, обэхээс...". Несуны тут же разворачивались и освобождались от своего груза, бросая мясо прямо на землю.
Я до сих пор не могу понять, как же удавалось заводскому начальству сводить концы с концами, если огромное количество продукции - не только мясо, но также колбасы, сосиски, тушенка - разворовывались. А ведь кроме несунов, еще были автомобили, которые завозили-вывозили товары и продукцию. У водителей грузовиков было свое ноу-хау. Они устанавливали дополнительный бензобак, в который наливали воду, а заехав на территорию мясокомбината, сливали ее. И теперь могли легко вывезти 50-100 кг мяса, спрятав его в двойном дне или двойных стенах. Автомобиль на въезде и выезде взвешивали на весах, проверяя, чтобы вес совпадал, а досматривали поверхностно.
Мы со своими свиными вырезками весом в 600-700 граммов также вносили свой вклад в дело расхищения социалистической собственности. Но в масштабе всего бедствия это было настолько незначительно, что начальник заводской охраны - суровый дядька - остановил нас однажды и попросил показать, что несем, а потом сказал своим охранникам, не досматривать нас. Мол, и сам он когда-то был таким вечно голодным студентом, а много ребята не вынесут, только чтобы покушать.
На мясокомбинате я проработал три месяца. А отбивные из свиной вырезки горячо полюбил на всю оставшуюся жизнь.