Каждый год, 23 февраля, я перелистываю свой дембельский альбом. "Дембельский", "дембель", "ДМБ" - это все от слова "демобилизация", то есть увольнение в запас после окончания армейской службы.
В мое время, срок службы был два года, а для тех, кто в море, - три. Сейчас служат всего год, и не знаю, сохранилось ли словечко "дембель". Потому что в наше время дембелем ты становился через два года службы, когда министр обороны СССР подписывал приказ "Об увольнении из Вооруженных Сил СССР...". Приказ выходил в конце марта, а увольнять со службы начинали в мае. Вот эти месяц-два ты и был "дембелем", или "дедом", а также и "дедушкой". Тот, кто отслужил год, становился "черпаком", а те, кто полтора года - "стариками".
Каждый солдат перед увольнением в запас делает свой личный дембельский альбом. У меня была своя фишка. Я рисовал в альбоме сцены из армейской жизни.
Получалось так:
На "губе" (гауптвахта - армейская тюряга, куда сажали за серьезные нарушения на срок от 5 до 10 суток) я сидел трижды. Так что это выстраданное. Командовали там "краснопогонники" - служащие внутренних войск - некоторые очень злобствовали, хотя были такими же солдатами-срочниками. За это краснопогонников очень не любили солдаты остальных видов войск.
Ротному командиру кто-то доложил про мой альбом. Он полистал альбом, покрутил головой, поулыбался и вернул мне ни слова не говоря.
Командир роты был отличный мужик, понимающий и справедливый. От него я впервые узнал про "Закон Мерфи".
Я прослужил уже почти полтора года и мне объявили десятидневный отпуск. Но не успел я им воспользоваться, как попался на пьянстве и мой отпуск отменили. Ну вот, сижу я в казарме с тяжелой еще похмельной головой и с горькими думами. Подходит ко мне ротный и говорит:
- Мигов, ты знаешь закон Мерфи?
- Никак нет, товарищ капитан.
А он мне:
- Бутерброд всегда падает маслом вниз.
И продолжает:
- Не расстраивайся так. Пройдет неделя-другая, все забудется и поедешь ты в свой отпуск.
И действительно, через 10 дней я уехал в отпуск.
В нашей части была баскетбольная площадка и мы летом постоянно играли. Я очень любил баскетбол, хотя роста далеко не баскетбольного.
У Сайдашева была сильная близорукость, без очков он почти не видел. С ним однажды так пошутили: ночью, когда он крепко спал, вынесли кровать в умывальную комнату. Утром команда "Подъем", он сел на кровати, по-привычке шарит рукой, чтобы взять очки с тумбочки, а их нет. Он расплывчато видит, что что-то не так, что он не в казарме, и начинает кричать: Парни, парни, где вы!? Парни, я где?".
В строительные части, где я служил, часто брали людей с серьезными физическими недостатками. Кого-то потом комиссовали, то есть проводили через комиссию и признавали негодным к службе, а кто-то, как Сайдашев, дослуживал. Он, правда, служил всего год, потому что пошел в армию после окончания ВУЗа, такие были тогда законы.
А вот еще у нас служил Коля Качанов, деревенский парнишка из Тамбовщины, так он был глухой. Иногда немного слышал, а когда обострение, то вообще ничего не слышал. Он свинарем работал. Когда проходила вечерняя поверка, Коля просил соседей по строю толкнуть его, когда прозвучит "Качанов". Над ним иногда подшучивали - толкали на другую фамилию и Коля кричал "Я" вместе с другим солдатом. Смешно было, когда поверку проводил кто-то из офицеров, плохо знакомых с личным составом и Колиной особенностью. Колю толкали несколько раз, а человек долго не мог врубиться, что происходит, почему отзываются сразу двое, и почему вся рота безостановочно ржет. Коля не обижался, он был спокойный парень, совсем неконфликтный.
Потом Колю все же комиссовали, а свинарем опять стал тамбовский деревенский парнишка. Его звали Коля Чистяков и он не любил мыться. Всегда старался не пойти в баню Своей бани в части не было, и один раз в неделю мы ходили в поселковую баню, которая в этот день работала только для нас. Коля Чистяков каждый раз старался найти предлог, чтобы уклониться. Но соседи по койке отлавливали Колю, и насильно вели с собой. Потому что свинарь, который неделю не мылся и не менял белье, это "сильнее чем "Фауст" Гёте"(с).
Оружие в руках я держал только в первые полгода службы, когда учился в школе младших сержантов. У меня был скорострельный карабин Симонова. Меня научили чистить, а также разбирать и собирать карабин с закрытыми глазами. С карабином, заряженным боевыми патронами я ходил в караул, охранять знамя полка. А стрелял я только по мишеням на стрельбище.